В спектакле напрямую проводится мысль об особом посмертном оправдании Плюшкина, стереотипно сопоставляемого в мировой культуре с бальзаковским Гобсеком и прочими экземплярами человеческого паноптикума, обладавшими неистребимой жадностью.

У Розанова Плюшкин в той же работе связывается, напротив, – с Аполлоном.
   Эка ведь закавыка: Аполлон и вдруг – Плюшкин! Но как сам Гоголь в гробу связывается с гоголевскими же строками «Хома отворотился и хотел отойти от гроба, но, по странному любопытству, не утерпел и взглянул на нее. Резкая красота усопшей показалась ему страшною… В ее чертах ничего не было тусклого, мутного, умершего; оно было живо, и философу казалось, как будто она глядит на него закрытыми глазами. Ему даже показалось, как будто из-под ресницы правого глаза ее покатилась слеза».

Так и со спектаклем: может показаться, что сыгран он абсолютно непрофессиональными актерами-любителями, решившими под крышей учреждения культуры таким образом отметить гоголевский юбилей.

Оказывается, однако, что Гоголь не просто жив, не просто посмертно увенчан лаврами и включен в хрестоматии, но что он как бы подглядывает за нами. В данном контексте – зрителями пьесы Ольшанского. Плюшкин может быть Аполлоном. Плюшкин в исполнении выдающегося и действительно профессионального ТЮЗовского артиста Наума Ротковича – чудовищен и мелодраматичен одновременно. А вот он же – Плюшкин - в исполнении в ходе этого спектакля другим артистом Виталием Белоусовым оказывается прямо-таки Аполлоном. Молод, хорош собой, любит жизнь и жену, хлопочет о ней, в глубине души понимая, что она права, говоря, что умрет родами. Щемящее чувство ответственности любящих людей друг перед другом в соприкосновении с тайной смерти.

Комедийность проявляется в стычках гувернантки мадемуазель Жюли (Оксана Коваль) с Маврой (Татьяна Чернова, Альбина Андреева, Юлия Бурлакова). По-своему влюбленная в Плюшкина, в его молодцеватый образ, в его природную незлобивость, Мавра охаживает Жюли помойной тряпкой.

Техника спектакля прямолинейна еще и оттого, что на сцене главными являются в декорациях большие настенные часы. Главный герой – Плюшкин передвигает стрелки вначале назад, а потом как бы завершая круг жизни и уходя в иной мир, предавая душу на суд Божий.

В спектакле имеется поясняющий постановку эпиграф Гоголя: «Все может статься с человеком. Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости».

Это навевает на размышления о рассказе про то, как в муках взаимного непонимания, сопротивляясь обстоятельствам и полагаясь на милость Божию на свет двое разных, но вполне добропорядочных человека произвели чудовище – Гитлера. И таких примеров – пруд пруди. Они – над литературой. В пьесе же Гоголь жив. Подмигивает. Просто сопоставлять свои действия, мотивации с героями Гоголя в наше время странновато, не до того нам…

Поставленный спектакль дает отдых. Придя на него, можно на время отрешиться от хлопот. Посмотреть превосходную игру Ротковича, блиставшего прежде в этих же стенах в «Цене» Артура Миллера и на сцене «Теремка» в шолом-алейхемском «Червонце», поставленном супругами Мерииными.

Хороший, добрый и живой ветеран саратовской сцены Роткович играет Плюшкина. Аполлон! Посмотрите и порадуйтесь.