12.04.2009 Областная аналитика и интервью » Культура
Киселевский ТЮЗ восстановил пьесу Виктора Розова «Мальчики», созданную известным советским драматургом по мотивам романа Достоевского «Братья Карамазовы». Премьера спектакля состоялась в историческом для первой постановки месте – на старой и доброй сцене ТЮЗа.
Исторический аспект саратовской постановки розовской вещи соотносим с 60 годами прошлого века – то есть временем востребованности Розова-драматурга, привносившего свежесть в ветры хрущевской «оттепели». Всяческие экивоки, иносказания, эзопова «феня» давали возможность интеллигенции в СССР почувствовать себя «свободнее» после эпохи сталинизма. Нравственные вопросы в ситуации «железного занавеса» приводили интеллигенцию не только к туризму и бардовской песне, но и в театр – в частности, на спектакли Розова. В Саратове пьеса «Мальчики» была поставлена уже при «застое» - в 1972 году. Естественно, ни о каком мало-мальски диссидентском духе в игре артистов уже и речи не было. Поднятые же нравственные проблемы отсылали к классической русской литературе. Нашим известным деятелем культуры Юрием Киселевым розовская пьеса была поставлена очень аккуратно и, принятая советской системой, долгое время жила в театральном репертуаре.
Именно тогда я ее и посмотрел. Естественно, вырастая и соприкасаясь с ТЮЗовским репертуаром, я прошел путь взросления от «Золотого ключика» к тем же «Мальчикам». Фабула розовской пьесы укладывалась тогда в идиотское причинно-следственное соответствие: мальчик – главный герой пьесы угробил собачку, дав ей хлебный мякишек с булавкой внутри, и, как следствие этого, – сам откинулся в мучениях. Собачка Жучка гипотетически становилась контрапунктом постановки.
Другое дело – восприятие старой, замшелой советской пьесы сегодня. Оно складывается из знания самой «нетленки» - «Братьев Карамазовых», богомолья в Оптиной, естественно же - знания жизни и творчества Достоевского, житий оптинских старцев, собственных зрелых суждений о времени, в котором были написаны «Братья Карамазовы» и в котором творил драматург Розов.
Таким образом – взгляд нынешнего руководителя киселевского театра на старинную советскую вещь не ретроспективен, но современен уже хотя бы оттого, что иначе не существовал бы сам дух детско-юношеского театра, ставящего вопросы, интересующие тинейджеров, не было бы и самого театра, а была бы – так, - дотационная руина. Взгляд Ошерова виден через творческую концепцию художника-постановщика нынешних «Мальчиков» Юрия Гальперина. Очень узнаваема сцена, пространство которой строится подобно бурлескному гальперинскому же «Дядюшкиному сну». Японщинка, модернизм раздвижных конструкций-ширм, локальность, неореалистичность света… Костюмы также при всей кажущейся реалистичности, правдоподобии отличаются от другого ТЮЗовского спектакля по Достоевскому некоторой модернистичностью, новаторским выпендрежем. Итак, Гальперин и главное – Ошеров предъявили юным вещь, рассчитанную на русское национальное сознание, в котором не анекдотичность про причину-следствие: булавку в мякише и отыгрывание в гроб, но богооставленность, поиск соответствия душевных порывов промыслу Божьему обо всех сирых и убогих является, на мой взгляд, лейтмотивом.
В 2001 году Александр Яковлев издал в роскошном исполнении и полном научном соответствии в наших палестинах удивительную книгу о Достоевском и его творчестве «Человек есть тайна». Тираж был даже для своего времени маловат – тысяча экземпляров. Хорошо было бы переиздать прекрасный православный сборник о Достоевском, как вот перепоставил Розова Ошеров. Логично, что подростковая аудитория у спектакля будет доминирующей в относительности к литературе, но все же, преодолевая соблазны масс-медиа, стоит и в отрочестве хотя бы познакомиться с рядом именно текстов Достоевского, оценить и его мысль, и прекрасный, образный русский язык.
Спектакль, рассчитанный на пробуждение в современном юношестве христианской любви, начинается со сцены распития водки, сюжет завязывается на драке и унижении в ней одного человека другим. Во втором акте красивая характерная актриса со страстностью истовой лицедейки не просто обнажает, но резко выпрастывает красивые по форме груди на несколько мгновений.
Назидательность ошеровского творения, в отличие от первоосновы – киселевского, как показалось, строится на звукоряде – колокольном православном звоне, на образе освежеванной овечьей туши, в конце концов, над воздвигнутом в самом верху декораций православном осьмиконечном кресте. Смотреть такую постановку можно и нужно. (Правда, подчас преодолевая скуку.) И выходит, что поставленное – современно и нормально, а иначе оно – кимвалы бряцающие.
Автор: Борис Глубоков для sarinform.ru