Балаково-информ - Цыгане, романсы и прочая русская медвежуть

02.04.2008 Областная аналитика и интервью

    У кого какая ассоциация на слово «медведь»? Правильно, а вот у меня — «цыган» и «романс». Медведи по улицам ходят — ещё не признак «деревни» и «глуши» саратовской, если топтыгин на цепи у цыгана. К слову: не так давно романс был самой что ни на есть запрещённой молодёжной субкультурой, а исполнение его — непростительная и наказуемая вольность.

Вообще вся русская романтика и романсы происходят от «ромы» и «ромалэ», как себя называют цыгане — эти древнейшие, по сей день сохранившие почти неизменный облик истинные арийцы, разбежавшиеся по всему свету кочующие племена из Индии. И потому во вторую мировую войну их наравне с евреями уничтожали фашисты — другая «арийская» раса, голубоглазая и светловолосая.
   И потому меня, в чьём понимании было, что этим жанром интересуются только старушки, и занесло недавно на вечер русского романса в консерваторию.

    Пели преподаватели — два заслуженных Виктора: бас Григорьев и тенор Демидов, и народная артистка — сопрано Светлана Костина. Аккомпанировала профессор фортепиано Ольга Степанидина.
   Сначала восхитился, что пели без фонограммы, но потом вспомнил, что Госдума законом запретила использовать «фанеру» в платных концертах.


   Моей сверхзадачей было уяснить, насколько русские композиторы 19 века справились с первейшей задачей музыканта — воплотить в звуке отголоски первоначальнейшего всесотворяющего звука «АУМ». Но потом полезли настырные ассоциации.


   Романсы Глинки, как правило, экзотичны, что-то между ранним Валерием Меладзе с его «Лимбо» и постоянным Сосо Павлиашвили. Алябьев, очевидно, брал у современных ему копирайтеров тексты исключительно про страдания и потери а-ля Татьяна Буланова (для женского голоса) или про горе, печаль и невзгоды а-ля Дэцл. Причём я очень ярко себе представил, что если Дэцл удостоится войти в мировую музыкальную классику, то лет эдак через …дцать на его креативы в исполнении заслуженных и народных репперов будут ходить дедушки с клюками — его нынешние поклонники.


   Стоит отметить романс «Титулярный советник» Петра Вейнберга, написанный в середине 19 века и послуживший источником целой традиции в фольклорном городском романсе до наших дней. В самом деле, отражение острого социального конфликта богатых и бедных, высокого и не очень социального статуса героев, их любви ярко прослеживается вплоть до наших дней. В частности, в творчестве «фабрикантов» и других звёзд современного шоу-бизнеса («Девушки фабричные», «Не виноватая я» и другие песни).

    Понятие «элитарное искусство» в противовес «массовому» вводится в оборот в эстетике в начале 19 века, причём связаны оба именно с романтиками, хотя само по себе разделение искусства на массовое и элитарное и соответствующая дифференциация публики произошли, конечно, значительно раньше. Романтики, выступившие с принципиально новыми художественными манифестами, утверждали преимущественную ориентацию на «новацию» в сфере художественного творчества. Тем самым они невольно отделили своё искусство от социально адаптированных художественных форм, выделив в отдельный сектор то, что получило название массового искусства.

    Во временные промежутки воцарения тоталитаризма активно действовали «идеологические соображения». Например, романс в советское время долгие годы считался синонимом мещанства наряду с геранью на окнах и канарейкой в клетке, жестоко изгонялся со сцены, потому что никуда не призывал, не агитировал. Его исполнители подвергались репрессиям. Как только не шельмовали идеологические инквизиторы знаменитую Изабеллу Юрьеву, а сами тайком с удовольствием слушали у себя на дачах её пластинки с романсами.

    Во втором отделении вечера в саратовской «консе» пели шуточные романсы с прикольными текстами, которые живо напомнили незабытый ещё кабаре-дуэт «Академия» с Лолитой и Сашей Цекало. По залу к исполнителям побежали молодые «прикинутые и отвязные» с цветами.

    А мне вспомнилось, как популярны были у нас несколько лет назад песни в исполнении группы «Белый орёл» («Как упоительны в России вечера!» и «Потому что нельзя быть на свете красивой такой!») — ведь это не что иное, как классический городской романс. А ещё помню переполненный Колонный зал Дома союзов, что рядом с Госдумой и в двух шагах от Кремля, где проходила «Романсиада», а ведь цены на билеты были в разы больше, чем двадцатирублёвые в саратовскую консерваторию. Но и при таком раскладе наш оперный тенор Виктор Демидов возмущался после концерта: «Билеты в консерваторию должны быть бесплатными. Это — образовательное учреждение, призванное проводить просветительскую, культуртрегерскую работу. Нам приводят в соображение необходимость оплаты аренды зала, но продавать билеты имеет смысл, когда приглашают зарубежного исполнителя или Спивакова, например. Но мы — педагоги консерватории — просто обязаны проводить такие вечера бесплатно. Я же не возражаю против билетов, когда пою в филармонии или оперном театре. Но здесь — консерватория, и министерство вполне может оплатить просветительское мероприятие из бюджета или найти для этой цели спонсора».

    Но, увы, «рынок» в искусстве многое перевернул с ног на голову. Сегодня всё определяют деньги. Талант и работоспособность — это архаизм. Нужны раскрутчики. Раньше даже с закрытыми глазами наши родители могли отличить по голосу Юрьеву от Шульженко, Трошина от Бернеса, потому что это были индивидуальности. Сейчас чаще всего на потоке серость, которой нечего предъявить публике — ни голоса, ни текста. Уж не говоря о бесподобном звучании отголосков первоначальнейшего всесотворяющего звука «АУМ», который иногда и в наше время ещё улавливается в мелизматических оборотах многоголосого цыганского пения, унаследованного европейским классическим вокальным стилем в интерпретации саратовско-московской консерваторской школы.

Автор: Леонид Хвалынский для sarinform.ru