Балаково-информ - Стефанида Тимохина: Мне не больно

17.04.2008 Областная аналитика и интервью

    Cтефанида Тимохина дала интервью "Газете недели". В камере усиленного содержания следственного изолятора она вела дневник, в котором написала: "Ни про кого не могу сказать, что этот человек меня предал или обманул. Ибо если ты так поступил или поступила, значит, тебе для чего-то это было нужно. Пусть мне сейчас плохо, но не надейтесь, что я буду страдать всю жизнь. Наоборот, докажу, что мне совсем не больно. Пойду дальше, несмотря на возраст. И кто-то пожалеет о своём поступке".

Стефанида Константиновна, общество поспешило вас осудить, не дожидаясь приговора суда. Как вы думаете, почему так происходит: как только человека задерживают, его тут же начинают клеймить?
   - Меня осудило не общество, а система. Почему так происходит? Потому что затрагиваются финансовые интересы определенных лиц.

    Губернатор, комментируя ваш арест, подчеркнул необходимость усиления борьбы с коррупцией...
   - С коррупцией, но не со мной же.

    Однако не увидел в вашем аресте политического подтекста, зато призвал глав районов и муниципальных администраций перестроиться, чтобы не попасть под уголовную ответственность...
   - Губернатор - государственный человек, и он не мог отреагировать иначе. И потом, это было в первые дни. Позже он сказал, что правоохранительным органам надо работать строго в соответствии с действующим законодательством, и был не согласен с явно заказным характером некоторых уголовных дел. Сегодня же все знают, что я оправдана не просто за недоказанностью, а за отсутствием события преступления. То есть того, в чём меня обвиняли, не было. Не было ни денег, ни предварительных договорённостей, не было умысла. То есть за то, чего не было, человек оказался изолированным от общества по обвинению в тяжком преступлении.

    Среди руководителей Саратовского района за несколько месяцев до вашего ареста сложились такие отношения, что можно было предполагать любой вариант развития событий...
   - Я предполагала, но как можно оградить себя от провокаций? Любой, самый кристально чистый человек, не застрахован от того, чтобы стать жертвой. Да, человек не договаривался, не просил и, наконец, не брал взятку, но как, скажите, как можно предотвратить провокацию?

    В тот момент вы ждали от кого-то поддержки из властей предержащих - тем более что до ареста вас всё-таки причисляли к команде балаковских?
   - Нет, не ждала. Во-первых, я была абсолютно изолирована. И находилась в камере под особым контролем. Мне было очень плохо. Я думала, что умру. Я даже писала детям распоряжения. Эти письма сохранились. А во-вторых, я привыкла всегда работать сама. Когда меня назначали на любую должность, я выполняла свои обязанности, не завися ни от каких политических течений, лоббирования чьих-то интересов. Каждый руководитель оценивал меня по моей работе. И потом, я уверена: из любой ситуации человек должен вытаскивать себя сам. Нечего надеяться на какие-то отношения, ситуация может измениться в любой момент.

    Вы говорили, что для того чтобы справиться с любыми проблемами, надо очень сильно любить свою работу и людей: мол, мы все из одного теста. Как сегодня с любовью к людям? И у всех ли "замес" одинаковый?
   - В отношении к людям моя позиция не изменилась с тех пор, когда я могла по просьбе многодетной матери взять из дома электрическую плитку и в ночь ехать к ней, чтобы ей было на чём приготовить еду детям и согреться. Люди вспоминают обо мне добрым словом: была Стефанида, оставляла свой сотовый телефон, по которому мы могли в любое время позвонить. А сегодня что происходит? Люди стоят в приёмной администрации часами, а потом им говорят: "Идите, у нас приём закончился". А я всех принимала до единого, помогала и решала их жизненные вопросы. Я потому и выжила там, за решёткой, что люблю жизнь, люблю людей.

    Предприниматель-депутат Антонов, заявивший о передаче вам взятки, считался вашим другом, приходил к вам домой...
   - Не я его приглашала, он приходил. А другом он не был, в друга играл. Мне его жалко всегда было - не очень здоровый человек, свои проблемы... Поэтому я его старалась в некоторых моментах поддержать. Я и на него зла не держу. Его поставили в определённые условия, от которых зависела его судьба, поэтому ему пришлось думать прежде всего о себе.

    У нас получается разговор с Иисусом: все люди хорошие, я всех прощаю и люблю... И вас предавших - тоже?
   - Для меня нет такого понятия: предал - не предал. Человек действовал в своих интересах... Какое я имею право судить? Не имею - ни по человеческим, ни по божеским законам. Они не ведали, что творят. "Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи".

    Этому тюрьма научила?
   - Я и раньше никого не преследовала. И сейчас не собираюсь, не буду говорить ни о ком плохо. Не потому, что за себя боюсь, я за семью боюсь, которую после моего ареста тоже преследовали. Да, я в душе каждому знаю цену, но при этом никого не осуждаю. Я жёсткая только в отношении работы. Я требовала добросовестного выполнения обязанностей от своих подчинённых. И не признавала лести.

    Что было самым страшным в тот момент - лишение свободы, неизвестность будущего?
   - То, что у моей дочери, у которой на руках был месячный ребёнок, пропало молоко, которого до моего ареста было в избытке. Вот об этом я и думала - о своих детях и внуках, о муже.

    Что помогало?
   - Я очень много молилась, делала гимнастику, обливалась холодной водой, чтобы выжить в этой ситуации. Стержень, которым меня от рождения наградил Господь, во мне остался. Его не вырвать. Хотя, конечно, я боялась за своё здоровье и свою жизнь, у меня всегда был постельный режим. А его просто так в тюрьме не дают.

    Уже после того, как вас оправдали, депутаты Саратовского района освободили вас от занимаемой должности за неудовлетворительную работу...
   - В марте прошлого года на меня как на руководителя написали блестящую характеристику. А спустя год, большую часть из которого я провела за решёткой и вынужденно не работала, мою работу признали неудовлетворительной. Это похоже на маразм. Что за это время во мне изменилось? Прокуратура вынесла протест на это решение, только депутаты на него не отреагировали. А какие ко мне претензии предъявлены? Что я матом ругаюсь, кулаком по столу стучу, курю, не прислушиваюсь к мнению других. Что из этих деяний преступно? Кстати, 15 марта 2007 года я прекратила ругаться матом и бросила курить. В один день. А кулак - так ведь по столу, не по голове же. Сегодня могу только сказать, что в данном случае действия депутатов районного собрания подпадают под статью Уголовного кодекса: в Твери уже сидят депутаты - потому что они приняли решение, явно не законное, по завышенным тарифам.

    В Твери понятно - там они продавали "Водоканал"
   - Так. А мы не знаем, какие решения здесь приняты. Например, принятый бюджет имеет профицит в два миллиона. На основании чего? Если бюджет профицитен, значит всё льётся через край. Тогда почему людям задерживают выплату зарплат? Кто-то считал бюджет? Поэтому депутаты сознательно преследуют неугодного главу, который, придя, теоретически может начать разбираться.

    То есть не мести вашей боятся, а того, что могут вскрыться противозаконные решения?
   - О чём вы говорите? Я не знаю, что такое месть. Я человек верующий, а месть - это грех. Об этом речи быть не может. Надо смириться с обстоятельствами. Значит, мне Богом было дано пройти через эти испытания. Трудно смириться? Безусловно, но закон должен быть превыше всего. Приговор Верховный суд вынес, подтвердив мою невиновность? Что ещё нужно, когда высшая инстанция сказала: этого не было? Кроме того, есть протест прокурора, который говорит депутатам: ребята, вы допустили принятие незаконного решения по освобождению главы от должности. А они не хотят этого признавать. Это ведь очевидно, что имеется какой-то умысел в их действиях.

    Вы на самом деле другого ждали?
   - В общем-то да. Я думала, люди поймут, что со мной сотворили провокацию, но... Есть, видимо, какой-то кукловод...

    Насколько нам известно, депутаты даже готовы к самороспуску, лишь бы лишить вас депутатского мандата...
    - Тут тоже интересная ситуация. Депутаты собираются распускаться и напрягают глав администраций, чтобы те люди, которые инициировали самороспуск, были вновь избраны в октябре этого года. Как это будет выглядеть? Предположим, я, Иванов, прихожу к своим избирателям сегодня и говорю: я не хочу с вами работать, устал. А в октябре прихожу ещё раз и объясняю: ребята, я передумал. Так это выглядит? Это же смешно. И безнравственно.

    Стефанида Константиновна, а нашёлся хоть один человек, который собрался с силами извиниться перед вами?
    - Нашёлся. И не один. Те люди, которые со мной общаются, здороваются, разговаривают, выражают сочувствие, сегодня преследуются различными методами - дозволенными и недозволенными, в том числе их выгоняют с работы.

    Значит, та сторона чувствует силу?
   - А в чём она, сила? На мой взгляд, в чьей-то поддержке. А что они за собой чувствуют, чтобы не выплачивать, например, мне законную зарплату, вопрос не ко мне. По закону, руководитель, не выплачивающий более двух месяцев зарплату, подлежит уголовной ответственности. Если есть мотив, корысть, личная заинтересованность. Мне и больничный не оплачивали более двух месяцев.

    Как вас семья встретила?
   - А как она могла встретить? Мой муж, пока я была в СИЗО, похудел почти на двадцать килограммов. У меня очень хорошая, порядочная семья - двое детей, трое внуков. Младшему год, старшему шестнадцать. Внучке три года. Я с ней недавно в цирк ходила - столько положительных эмоций!.. В такие моменты и понимаешь, что такое счастье. Я, кстати, и к зятю со снохой отношусь как к родным детям и очень люблю их. Если меня дети в чём и упрекают, только в том, что я их врать не научила. Хотя понимаю, что иногда можно и слукавить или промолчать. Но нашей семье этому учиться уже поздно.

    Помните, вы рассказывали, что очень любите готовить? Порадовали семью чем-то?
   - Готовить люблю. И приготовить могу практически из топора. Обожаю печь пироги, готовлю очень вкусную рыбу.

    Чему вас научили эти испытания?
   - Что только смирение, принятие обстоятельств могут дать душевный покой. Чтобы жить дальше, нужно подавить свои страхи, эмоции, боль.

    Потери несопоставимы. К этой мысли можно было прийти через книги, религию...
   - Безусловно. Я понимаю, что у меня отняли не год - несколько лет жизни. Но самое страшное, надеюсь, позади.